Читать книгу "Лабиринты веры  - Эллен Грин"

– Но она позволила ему полоснуть меня ножом, пнуть в голову…

Анаис встала передо мной, лицом ко мне.

– Я не говорю, что все это было правильно, но Мари всегда видела отца и то, что он сотворил много лет назад, в каком-то романтическом ореоле, так что меня не удивляет, что все закончилось именно так; однако я очень сомневаюсь, что Мари желала тебе смерти. – Она указала на меня пальцем: – И ведь ты выжила.

– Серьезно? Я выжила?

– Ава, а теперь расскажи мне, зачем ты для всех создаешь видимость, будто мертва? Зачем тебе понадобился этот план: отправиться в круиз и где-то сойти на берег? В этом слишком много театральности.

Я устремила взгляд вдаль.

– Если я мертва, то меня не придется искать, так что Мари, вероятно, действительно оказала мне услугу, оставив мне камеру. Все сработало.

– Кто тебя ищет? Все четверо мертвы, в том числе и твой дед.

Я резко подняла голову. Что Мари рассказала ей?

– Ты так и не уточнила, где деньги, – сказала я. – В каком банке? Куда мне идти, когда я прилечу в Ханой?

– У нас впереди еще много дней, чтобы поговорить об этом.

Анаис ушла в каюту. Я услышала, как она диктует по телефону заказ. Когда бабушка вернулась, вид у нее был деловитый и решительный.

– Ты выглядишь так, будто много дней у тебя маковой росинки во рту не было – и я заказала кое-какой еды. А потом я хочу услышать твою версию того, что случилось.

На одно короткое мгновение мне в голову пришла мысль, как просто было бы спрыгнуть за борт и поплыть на свет. Воздух был теплым, густым и солоноватым, и мне стало интересно, как далеко до тех огней.

– Мари в письме написала еще кое о чем, – сказала Анаис, – и с тех пор я не могу спокойно спать. Семья рушится. Когда ты впервые оказалась у нас…

– Пожалуйста, не надо…

– Я умоляла дочерей сдать их отца в полицию. А тебя передать социальным службам. И тогда я приняла несколько решений – запретить всем вам жить со мной, не давать им денег на то, чтобы они откупились. Так что я тоже в некотором роде виновата.

То, что она говорила, было правдой, и я не знала, как отвечать. В какой-то момент Анаис действительно могла положить конец всему этому, пустив нас к себе во Францию. Там Куинн нас не достал бы.

– Я думала, что они сдадутся, – продолжала она. – Я дико злилась на Росса за то, что он втянул дочерей в ту историю с мерзким священником-коротышкой. Но время шло…

– Бабушка…

– И вот Клэр мертва. Росс мертв. Ты во всех отношениях тоже мертва. И куда же все это меня завело?

– Что Мари написала в своем письме? Можно взглянуть?

Анаис покраснела – и вдруг ее лицо стало белым как полотно.

– Она говорит, что после смерти Росса и его друзей были сделаны полароидные фотографии. Что после того, как их всех убили, некто делал фотографии тем дурацким фотоаппаратом, что я послала Клэр. – Опустив голову, она потерла пальцами лоб. – Ава, зачем?

– Она обвиняет меня?

– Этот вопрос мучает меня, и я не могу найти ответ.

– Нет…

– Если б ты взяла любой другой фотоаппарат, я никогда ничего не узнала бы. Но тот, что был у меня, делал только черно-белые снимки. Черно-белые фотографии жуткого качества.

В дверь постучали. Я открыла и вернулась на свое место с подносом, на котором были разные сыры, два бокала и графин белого вина. Налила вина в один бокал и подала Анаис. Свой бокал я наполнила до краев.

– Другого такого фотоаппарата больше нет. Все это было приятной шуткой для Клэр – найти в Шербуре мастера, который взялся за переделку. Сентиментальной шуткой.

– Я ходила к Биллу Коннелли. Я только хотела узнать имя матери, чтобы найти свою семью. Мало того, что он мне ничего не сказал, – он угрожал мне. Еще один дерьмовый священник. Он угрожал мне, бабушка. Обзывал нехорошими словами.

– И ты убила его? Господи, Ава…

Я сложила на груди руки и сжалась, как будто готовилась превратиться в шарик и исчезнуть.

– Все было не так.

– Все было именно так. А Оуэнсы? Тот мужчина, которого забили молотком? Это ты, Ава?

– Тот, кого забили молотком, – это тот, кто решил представить все так, будто там было любовное свидание. Уже после того, как убили мою мать. Он раздел ее и уложил рядом с тем мерзавцем. Мне удалось подслушать гораздо больше, чем вы думали, и понять и запомнить гораздо больше. У меня ушли годы на то, чтобы сложить все кусочки воедино. Они все заслужили то, что получили.

Ее лицо приобрело нездоровый сероватый оттенок.

– Да что с тобой? Я, по сути, вырастила тебя. Такое просто невозможно. Росс же спас тебя в ту ночь. – Анаис попыталась встать, но у нее подогнулись ноги, и она упала в кресло.

– После того, как сам же сделал меня сиротой. И все равно, когда я умоляла его, когда он уже знал, что я сделала с остальными, он отказался назвать мне имя матери. Почему?

Анаис отпила вина и опустила бокал на колени. Когда она подняла голову и посмотрела на меня, в ее глазах стояли слезы.

– А Клэр?

Вино жгло мне горло. Там, в «неотложке», Клэр перед смертью шепталась с Мари. Я ничего не слышала, но Клэр смотрела на меня. Ночью тот разговор сестер не давал мне покоя.

Анаис встала и нетвердым шагом прошла в спальню. Ее пошатывало – не знаю, почему: то ли от алкоголя, то ли от желания уйти от меня. Я взяла графин и наполнила свой бокал. Затем пошла за ней. Она крепко сжимала в руке письмо – письмо Мари?

– Я привезла тело Клэр во Францию не для того, чтобы похоронить, а чтобы провести полноценную аутопсию. Тщательную. И знаешь, что они обнаружили?

– Что? – У меня упало сердце. Я не могла лишиться любви этой женщины. Мне надо было убедить ее.

– Повышенный уровень калия, который, возможно, и вызвал сердечный приступ. Но Клэр была относительно молодой и в хорошей форме. Так что это ни о чем не говорит. Еще они нашли следы от уколов, неяркие. Шесть на предплечье правой руки. Один – свежий, как будто ее укололи утром в день смерти.

– Думаешь, я подняла ей уровень калия? Колола ей какие-то препараты? Анаис, – взмолилась я, – до того, как она умерла, я носилась вместе с ней по врачам. Они делали ей уколы B-двенадцать. Тебе придется поверить мне. Я этого не делала.

Она наклонилась ко мне, ее лицо оказалось в нескольких дюймах от моего.

– Думаю, ты месяцами травила Клэр. После того, как вернулась из колледжа. Поэтому-то Клэр так долго болела, жаловалась на головные боли, постоянно чувствовала усталость. Но когда таблетки не сработали, ты пошла дальше и стала делать ей уколы. Шесть раз?

– Нет, нет, нет, нет. – Я мотала головой, и по моим щекам текли слезы. – Бабушка… – Мне все не удавалось убедить ее. Я готова была признаться во всем, что сделала, но только не в этом.